Последнее, что Аллен помнил перед тем, как потемнело в глазах, лучи восходящего солнца, пробивающиеся сквозь бамбуковые заросли, и ворох карт, летящих в лицо. Поэтому потрескавшийся потолок, приглушенный свет лампы и задернутые занавески на окне стали для мальчика в некотором роде приятным сюрпризом. Неужели кто-то нашел его до того, как кровопотеря стала необратимой?
Пальцы непроизвольно сжались в кулак, и Аллен застонал от отчаянной, пронзительной боли, прострелившей руку.
- Я бы на твоем месте не делал резких движений, - послышался смутно знакомый насмешливый голос.
Аллен повернул голову, стараясь разглядеть говорившего… и едва не подскочил на постели.
- Т-ты?!
И снова задохнулся от боли.
- Говорил же – не дергайся.
Его недавний противник, уютно устроившийся в кресле в затененном углу комнаты, стряхнул пепел на пол, и не подумав воспользоваться стоящей на столике пепельницей. На втором кресле валялся небрежно скомканный плащ самого Аллена, и лежал куда более аккуратно свернутый сюртук, поверх которого располагались щеголеватый черный цилиндр и пара белых перчаток.
Человек – память услужливо подкинула имя - Тикки Мик - небрежно бросил окурок в пепельницу, поднялся и подошел к кровати.
- Я не причиню тебе вреда, - сообщил сын Ноя, усевшись на край постели. – Пока.
Очень своевременное обещание.
- А оторванная рука, голем–людоед и обещание медленной мучительной смерти не считаются вредом? – поинтересовался Аллен, немного овладев собой.
- Маленькое недоразумение?
- Ничего себе, маленькое! – взвился Аллен, но тут же со стоном рухнул обратно.
Прокушенная Суманом ладонь болела адски, реагируя на малейшее неосторожное движение. Мальчик фыркнул возмущенно, не желая более принимать участие в идиотском споре, и принялся разглядывать поврежденную конечность. Выглядело это еще хуже, чем ощущалось – испачканная кровью перчатка намертво присохла к ране, а клочки ткани перемешались с ошметками плоти. Отдирать будет сущим мучением…
- Это надо размочить. – Темно-серые – абсолютно ненормальный для человеческой кожи цвет – пальцы осторожно, но крепко перехватили запястье.
- С чего вдруг такая забота?
- Скажем так, когда ты резко передумал умирать, мне стало интересно, - улыбаясь, ответил Тикки. – Мне принести воду сюда, или ты способен сам дойти до ванны?
- Дойду.
Аллен вырвал мгновенно отозвавшуюся болью руку из захвата и скатился с кровати. Поморщился – болела не только ладонь. Судя по ощущениям, кто-то основательно потрудился, делая из него отбивную. Плевать. Сейчас более острой проблемой была дверная ручка. Самая обыкновенная дверная ручка, для поворота которой требовалась хотя бы одна здоровая рука.
- Шустрый какой, - одобрительно усмехнулся незаметно подошедший Тикки.
К счастью для гордости Аллена, дальнейших комментариев не последовало. Тикки просто открыл злополучную дверь, не удержавшись, впрочем, от шутовского полупоклона, и пропустил мальчика внутрь.
Пока Аллен рассматривал поврежденную руку, его... противник? нечаянный компаньон? Подумав, мальчик решил про себя называть сына Ноя по имени, дабы не мучиться с определениями. Итак, Тикки достал из шкафчика аптечку и, покопавшись в ней, извлек на свет божий бинт и ножницы.
- Ну-с… приступим, - мужчина пощелкал в воздухе угрожающе острыми лезвиями.
- Эээ?.. – Аллен попятился к выходу, но был немедленно пойман за руку.
- Только не говори мне, что экзорциста могут испугать такие маленькие ножницы, – насмешливо протянул Тикки.
Не выпуская руки Аллена, он уселся на бортик ванны и притянул мальчика к себе вплотную, надежно зафиксировав в объятиях. Несколькими точными движениями вспоров перчатку, сдернул ее с кончиков пальцев, отложил инструмент на край раковины и пустил воду.
- Ну вот, а ты боялся… - шепнул над ухом. – Сейчас размочим остатки, и можно будет забинтовать руку.
Аллен не ответил, занятый своими переживаниями, и вовсе не по поводу хищных острых лезвий в непосредственной близости от его руки. Гораздо больше его волновало то, что он фактически сидит на коленях недавнего врага, прижимаясь к нему спиной, а ухо щекочет теплое дыхание этого самого врага. О целом стаде мурашек, бегущих по коже, можно не упоминать. Мальчик замер и постарался сконцентрировать внимание на остатках перчатки, валяющихся на полу. Мысленно обругал гормоны, выбравшие не то время, не то место - и, главное, не того человека! – чтобы заявить о своем существовании. Занятый своими мыслями, он даже не заметил, как Тикки убрал из раны последний клочок присохшей ткани.
- Стоило бы еще спиртом протереть, - задумчиво сообщил он в пространство, - но не звать же горничную ради такого пустяка… будет больно, кричи.
И лизнул место укуса.

…Аллен проснулся в холодном поту. В панике огляделся по сторонам и с облегчением рухнул на подушку - сон. Всего лишь кошмарный сон, вызванный прихотью подсознания и прервавшийся от очередного приступа боли… необычайно яркий сон. Поворочавшись немного, мальчик снова заснул, забыв о кошмаре.

…- Что ты делаешь?! – Аллен дернулся, пытаясь высвободиться.
Бесполезно. Руки – и та, что мертвой хваткой вцепилась запястье, и та, что обнимала его за талию – держали крепко.
- Дезинфицирую? - последовал удивленный ответ. – Мало ли, какая грязь туда попала. Кстати, о грязи – тебе бы вообще не помешало помыться, - за спиной Аллена послышалось тихое пофыркивание, нахал принюхивался к его волосам. – От тебя пахнет Падшим и пыльными листьями, - сообщил Тикки, отстранившись немного.
Немного, но явно недостаточно для восстановления душевного комфорта Аллена.
- Не нравится, не нюхай.
- Нравится. Но я бы предпочел спать рядом с источником более утонченного аромата.
- К-как спать? – Аллен повернул голову и очутился нос к носу с улыбающимся Тикки.
- Если ты не заметил, здесь одна кровать.
- Ты уже оказал мне первую помощь, так что можешь спокойно поставить галочку в списке добрых дел и поискать себе другую кровать.
Аллен снова уставился на обрывки перчатки. Казавшаяся ранее неуютной поза была явно предпочтительнее ехидного, отливающего золотом взгляда в упор, смущающего своей близостью.
- Меня полностью устраивает эта. Точнее, будет устраивать, как только в ней окажешься вымытый ты.
- Прости, но вынужден тебя разочаровать, - максимально беззаботным тоном произнес Аллен, - моя любовь к чистоте не настолько велика, чтобы удержать мыло в этом, - он помахал в воздухе распухшей, изъязвленной рваными ранами рукой.
- Не проблема, - столь же беззаботно, - я тебе помогу.
- Я не… - договорить Аллен не успел – Тикки бесцеремонно поставил его на ноги, развернул лицом к себе и начал сноровисто расстегивать пуговицы жилета, а потом и рубашки. - Эй! Прекрати это!
- Ты собираешься мыться в одежде?
- Ты когда-нибудь слышал слово «скромность»? Оставь в покое мои брюки!
- О! Так ты стесняешься? Как мило…
- Мило? Извращенец.
- И горжусь этим.
Тикки помог мальчику забраться в ванную, пустил воду, насвистывая, закатал рукава рубашки и расстегнул пару пуговиц. Чем ему пуговицы-то помешали?
- Кто бы сомневался, - буркнул Аллен себе под нос.
Кое-как устроив раненную руку на бортике, он подтянул ноги к подбородку и мрачно поглядел на визави, критически рассматривающего сиротливо лежащий в мыльнице обмылок. Если исключить некоторые смущающие моменты, сцена выглядела почти по-домашнему уютной и мирной. Собственно… а с какой вообще стати он так спокойно чувствует себя в обществе человека, убившего как минимум четверых его коллег и едва не убившего его самого?
Додумать эту, несомненно самую здравую с момента пробуждения, мысль Аллену помешали намыленная губка, возникшая перед носом, и жизнерадостный голос Тикки:
- Не спи – утонешь.
- И не надейся, - парировал Аллен.
Сжал зубы, приготовившись мужественно перетерпеть разъедающее ссадины мыло, но был удивлен бережным прикосновением губки к спине. В целом, это было бы даже приятно, если бы не почти незаметные, но явно намеренные поглаживания придерживающих его за плечо пальцев.
И уж ни в какие ворота не лезли те же самые поглаживания, когда, закончив со спиной, Тикки похлопал мальчика по колену, помешавшему губке добраться до груди… и не убрал руку! Точнее, убрал, но совсем не туда, куда, по убеждению Аллена, было допустимо по правилам приличия.
Этот ублюдок его лапал!
Красный от злости пополам со смущением Аллен повернулся было, чтобы высказать Тикки все, что он думает об извращенцах, пользующихся чужим беспомощным состоянием. Но тот уже отложил губку и, напоследок недвусмысленно погладив мальчика по бедру, потянулся за шампунем.
- Ну вот, осталось только вымыть голову, и будешь как новенький, - весело сообщил он.
«По крайней мере, для мытья головы нужны обе руки», - угрюмо рассудил Аллен, сдаваясь на милость врага, невесть с чего возомнившего себя кем-то вроде заботливой мамочки.
Как оказалось, он не учел самой малости – ласковые, поглаживающие движения пальцев в волосах и за ушами отзывались теплом во всем теле.
От стыдного, исполненного блаженства стона мальчика спас сам мучитель, нажимом на макушку заставивший с головой окунуться в воду. Вынырнул Аллен уже совершенно пунцовым. Отфыркался, искоса глянул на довольно ухмылявшегося Тикки.
- Доволен?
- Ммм?.. Почти, - Тикки выдернул пробку, снял с крючка огромное, чуть ли не с простыню размером, полотенце и поднял Аллена на ноги.
Подавив первый порыв – прикрыться рукой, мальчик независимо вздернул голову. Подумаешь, эрекция. В конце концов ему пятнадцать лет. Гормоны и все такое… с кем не бывает?
По всей видимости, Тикки так не считал. Слишком уж самодовольно ухмыльнулся, смерив взглядом возбужденный член мальчика – благо, комментировать не стал. Накинув полотенце на плечи Аллена, помог выбраться из ванны… и притянул к себе еще ближе!
- Помочь? – насмешливо прошептал на ухо.
Нимало не интересуясь ответом, скользнул ладонью под полотенце, оглаживая спину и ягодицы, обхватил член и бесцеремонно, но умело задвигал рукой.
Аллен выдохнул сквозь зубы, рефлекторно подался ближе, прижимаясь всем телом, почти мешая… вскинул руку, пытаясь оттолкнуть, но в последний момент опустил ее на плечо Тикки. Зарылся пальцами в черные, отливающие смоляным блеском волосы. Дернуло болью. Мелочи какие…
Неловко, глупо… сладко до дрожи, до подгибающихся колен. Хорошо, что держит, не позволяет упасть. Хорошо, что можно уткнуться лбом в обтянутое белой тканью плечо и не открывать глаза. Только бы не отпускал. Только бы это не оказалось очередной недоброй шуткой решившего вволю поиздеваться врага.
Не отпустил. Даже когда Аллен застонал, выгнувшись в его руках.

…На этот раз пробуждение отличалось от предыдущего лишь деталями. Сброшенное на пол одеяло, вместо холодного пота. Вместо боли и шока - расслабленная сытость и остывающая липкая влага в пижамных штанах. Детали. На практике же, ему вторую ночь подряд снился один и тот же пронзительно-яркий сон, главную роль в котором исполнял Тикки Мик. Кстати, откуда он знает имя этого… существа? Или это всего лишь очередной выверт подсознания? Возможно, и так…
Самое неприятное - сон повторялся с точностью до мелочей. Пробуждение, занавески, недокуренная сигарета в пепельнице, мягкий насмешливый голос, щелкающие лезвия ножниц, обрывки перчатки на полу… только в этот раз он не проснулся, когда горячий влажный язык проник в рану, и сон продолжился.
Так и не сумев заснуть снова, Аллен промучился до утра, а дальше день пошел по накатанной колее: завтрак, тренировка с Фо, обед, тренировка с Фо, вечерний осмотр… именно тогда мальчик, отговорившись кошмарами, выпросил у Вуна снотворное.
Все что угодно, лишь бы не снова тот же сон.

…Тикки отстранился, демонстративно облизал испачканные белым пальцы и, как ни в чем не бывало, занялся аптечкой, предоставив мальчика самому себе, за что Аллен был ему несказанно благодарен. Ровно до той минуты, когда его вскинули на руки – хорошо хоть полотенце удалось удержать на месте – и понесли обратно в комнату.
Устроив Аллена на кровати, Тикки опустился на пол у его ног.
- Вытяни руку, - попросил мягко.
Мальчик подчинился, старательно не глядя на визави. Не хватало еще дать тому повод поиздеваться над неуместным после случившегося смущением. Хотя, куда уж больше…
Впрочем, Тикки, кажется, и не намеревался отпускать какие-либо сомнительные шуточки насчет стыдливого румянца или чего-то подобного. Он аккуратно, слой за слоем наматывал извлеченный из кармана бинт на прокушенную руку, плотно фиксируя ладонь повязкой.
- Ну, вот и все, - усмехнулся, отрезав болтающийся хвостик бинта. – Как ты думаешь, я заслужил награду?
- Награду? Что ты имеешь в виду?
- Еще не догадался? – лукаво поинтересовался Тикки.
Одним слитным движением поднялся с пола и уперся коленом в край кровати, нависая над мальчиком.
- Догадался, - выдохнул Аллен.
Набравшись решимости, в упор посмотрел в сияющие золотом насмешливые глаза и потянулся к Тикки. Глупо было бы окончательно расстаться с невинностью, так ни разу толком и не поцеловавшись.
Первый поцелуй получился неловким: разом потянувшись друг к другу, они столкнулись носами. Рассмеялись синхронно, смехом изгоняя остатки неловкости.
- Будем учиться, - сообщил Тикки.
Подтянул Аллена повыше на кровати, опираясь на локоть, склонился к нему и поцеловал. Пока одними губами. И только почувствовав ответное движение, скользнул языком в приоткрывшийся рот.
Аллен всегда схватывал знания на лету. Примерно уяснив для себя смысл процесса, он попытался повторить действия «учителя», а после и вовсе с азартом включился в схватку за лидерство.
Где-то между поцелуями под зад Аллену подпихнули свернутую подушку, а Тикки умудрился, не иначе как чудом, вытряхнуться из штанов. Кажется, его не смущали ни уродливый обрубок на месте левой руки, ни необходимость постоянно напоминать партнеру об обязательной неподвижности правой. Он целовал, прикусывал, лизал, каждый раз безошибочно находя наиболее отзывчивые к ласке места на теле Аллена. Мальчик давно уже забыл про гордость, стонами выпрашивая все больше и больше. Но Тикки не поддавался, растягивал удовольствие, неторопливо подводя любовника к грани, за которой боль и дискомфорт перестанут иметь значение.
И преуспел. Аллен только выдохнул рвано, когда член Тикки до предела заполнил его изнутри. Он так и не смог закрыть глаза, полностью отдаваясь ощущениям – почему-то казалось важным не отпускать расплавленное золото чужого взгляда, видеть, как вечная насмешка в нем все больше сменяется чем-то, похожим на нежность.
Кажется, в конце он кричал от наслаждения…
Способность адекватно воспринимать реальность вернулась позже, когда Тикки отстранился и удобно устроился щекой на его груди.
- Запомнил, как надо? – пробормотал сонно. – Я ведь не поленюсь проверить.
Уже проваливаясь в сон, Аллен все еще продолжал размышлять над смыслом сказанного.

Эпилог.

- Не двигайся, - голос Род звучал до странности спокойно. – Если ты пошевелишься, пострадают твои друзья. Ты мне нравишься, Аллен… - девочка опустилась на пол и притянула голову Тикки к себе на плечо, - но семья - это нечто совершенно особенное. Она для меня все.
Камень хрупнул под сапогом Аллена, отчего острые конусы свечей угрожающе дернулись.
- Не двигайся. Или ты хочешь увидеть, как я наделаю дырок в твоих друзьях? Знаешь, я надеялась, что ты сможешь остаться с нами… Тикки остался бы здесь, если бы ты был с ним… а я могла бы приходить к вам. Сидеть по вечерам у камина… Почему ты не захотел остаться с ним?!

Тикки развращает малолетних!Бойтесь граждане!Бойтесь!